Ирина Муравьева: «При словах «Самая обаятельная и привлекательная» меня бросало в жар»

Блестяще отыграв накануне в спектакле «Не в свои сани не садись!» — он, кстати, стал лучшим спектаклем фестиваля — Ирина Вадимовна полтора часа общалась со зрителями, пела, рассказывала о своей семье и делилась воспоминаниями.

«Многие думают, что я из провинции»

— Я москвичка, родилась в Москве, хотя многие до сих пор думают, что я приехала покорять Москву, потому что у меня много фильмов именно с такими персонажами. Папа мой коренной москвич, а мама из Белоруссии. Две дочки — я и моя сестра — у моих родителей. Жили мы прекрасно: мама занималась нашим воспитанием, а папа ходил на работу.

Мой папа фронтовик, после 10-го класса из Москвы он ушел на фронт, прошел все четыре года — был и в танке, и радистом, и в пехоте. Его бабушка была очень верующая женщина, она вшила ему в гимнастерку «Живые помощи», 90-й псалом, такой кожаный футлярчик, он до сих пор у нас есть. Своей рукой она переписала псалом и зашила ему в гимнастерку. Мой папа за четыре года не получил ни одного ранения! Закончил он войну в Берлине, уже переводчиком. А мама из Белоруссии. Ее в 16 лет угнали на работу в Германию, она там прожила какое-то время в семье фашистской, была у них уборщицей и так далее. Ничего плохого она о них не говорила, хотя это были настоящие фашисты, глава семьи был очень рьяным партийцем. Они научили ее, как сервировать стол, готовить немецкие блюда, стирать белье, гладить — всей этой немецкой педантичности. Встретились родители в Германии, в июне 1945-го, после Победы, и там же спустя месяца три поженились. И прожили вместе 62 года, — на эти слова артистки зал отреагировал бурными аплодисментами.

«Я должна быть на сцене, иначе жизнь смысла не имеет»

По словам Ирины Муравьевой, с раннего детства она хотела стать учительницей младших классов. Но к окончанию школы — это было в 1960-е годы — в Москве наступил настоящий театральный бум, появилось огромное количество замечательных режиссеров, они ставили великолепные спектакли в лучших театрах Москвы.

— И я, естественно, ходила в театр. Мама с папой доставали билеты, и мы часто посещали театр имени Вахтангова. У мамы там была знакомая билетерша, она доставала нам эти контрамарки. А потом в школе появился молодой учитель физики, практикант, который нам рассказал, что есть такой театр на Таганке, что там Любимов, что там потрясающие какие-то спектакли, там были сломаны все классические приемы. Мы стали ходить в этот театр, и я поняла, что хочу быть там — где сцена, где эти люди, властители наших эмоций и наших душ, которые предлагают какие-то новые идеи и через искусство объясняют, что такое жизнь. Но меня никуда не пускали — я ходила в школу, из школы домой, и к учительнице музыки ездила на троллейбусе четыре остановки. На улицу выходить нельзя было практически, такое домашнее воспитание было. Я думаю: «Что же мне делать? Куда же мне идти?». Поняла, что нужен какой-то кружок или самодеятельность. И вот в клубе рядом со школой появился драмкружок, вел его студент института культуры, который нас обучал тому, чему его самого учили в вузе. А поступить в театральный тогда было практически невозможно, но я даже не думала об этом — я была уверена, что раз я так люблю театр, так я хочу быть в театре, как можно меня не взять? — рассказала Ирина Вадимовна.

Но сразу после школы поступить «на артистку» не удалось.

— Родители спросили, что я буду делать дальше. Я сказала, что на будущий год буду снова поступать. Мне казалось, что эти люди ничего не понимают — я обязательно должна быть там, иначе никакая жизнь для меня смысла не имеет. Я себе придумала, что пойду работать уборщицей в театр школы-студии МХАТ, я там очень хотела учиться. Но для родителей это было совершенно невозможно, и они меня устроили в библиотеку. А после мая я опять вышла в свет, но я снова сама себя готовила, и опять я понимаю, что меня не берут. Уже и Гундарева поступила, помню, она выскочила счастливая из аудитории: «Все, взяли, только сказали похудеть». Боже мой, мне бы сейчас сказали потолстеть, отрезать ногу — все что угодно я бы сделала, только бы зачислили! — поделилась воспоминаниями артистка.

В результате Ирину Муравьеву приняли в студию при Центральном детском театре, который сейчас называется Молодежный, где, окончив учебу, она и стала работать.

— Там ведь как — сначала ты девочка, потом через восемь лет — старшая сестра, потом ты мама, а потом уже Баба Яга или что-то такое. То есть играет на сцене в основном молодежь, и ты долго артисткой не будешь, а мне хотелось быть ремонтантной, чтобы до конца своих дней играть и играть. Семь лет я там служила и перешла в театр имени Моссовета. Главный режиссер театра имени Моссовета ставил в нашем Центральном детском театре «Молодую гвардию», я играла там Любку Шевцову. И после этого я подошла к нему и сказала, что хотела бы перейти к ним в театр. Меня приняли. Я там проработала 17 лет. Играла очень хорошие роли, и классические пьесы тоже. Но постепенно поняла, что упор делается на мужчин, какие пьесы ставят — все главные роли там мужские, очень сильная мужская труппа была в этом театре. И я перешла в Малый театр, в котором я работаю вот уже 31 год, — вновь под аплодисменты рассказала актриса.

«Не учи меня жить, лучше помоги материально»

Кино в жизни Ирины Муравьевой появилось значительно позднее. Работая в Центральном детском театре, артистка часто снималась на телевидении, в телеспектаклях. Но в большое кино все не звали. И тут в ее жизни появился Владимир Меньшов.

— Он предложил съемки в «Москва слезам не верит». Мне так понравился сценарий! Хотя я не любила и до сих пор не люблю читать сценарии — не слишком хорошо представляю, как сможет режиссер из этого плохого сделать хорошее или из хорошего плохое. Здесь же я эти две серии прочитала одним духом, пришла к нему, как он вспоминает, и сказала: «Я одна знаю, как надо играть эту роль!». Он был согласен. Но потом началось сложное утверждение: ни меня, ни Веру Алентову, ни Раису Рязанову не хотели сразу утверждать. Считалось, что это должны быть какие-то другие лица, но Меньшова надо было знать — он если что-то задумал, обязательно сделает так, как задумал. Много-много кинопроб прошло, и все-таки нас утвердили. Потом у меня еще много было разных фильмов, но я вам хочу показать отрывок из фильма «Москва слезам не верит», который очень редко показывают по телевизору, — пошутила Ирина Вадимовна.

Роль Людмилы Свиридовой стала для актрисы счастливой, а многие произнесенные ею фразы из фильма стали крылатыми и ушли в народ. «Какие люди — и без охраны!», «Полюбить — так королеву, проиграть — так миллион!», «Не учи меня жить, лучше помоги материально», «Глухо, как в танке» — это только малая их часть. Даже главную идею, заключенную в названии картины — «Москва слезам не верит!» — Меньшов вложил в уста героини Муравьевой.

«Эта женщина в окне»

С большим удовольствием зрители, пришедшие на творческую встречу, посмотрели отрывок еще из одного фильма — его, как отметила артистка, действительно редко можно увидеть по ТВ. Фильм «Невероятное пари, или Истинное происшествие, благополучно завершившееся сто лет назад» по рассказам Чехова снял Владимир Мотыль. Партнером Муравьевой в нем стал Михаил Козаков, а сама она исполнила роль расчетливой и дальновидной молодой вдовы Софьи Книгиной.

— В этом фильме звучит песня Булата Окуджавы, музыка Исаака Шварца. Я много пела песни этих авторов и в спектаклях, и в сериалах, и в фильмах. А об Окуджаве я узнала еще совсем школьницей. Мой папа стоял у истоков полета Гагарина в космос, часто ездил в командировки в Казахстан и оттуда привез бобины с ранними записями Окуджавы. Папа сам пел и играл на гитаре, и даже тембр голоса был похож у него. Когда я заканчивала школу, было сочинение на вольную тему, и я написала про Окуджаву, про его поэзию. На что учительница — очень хорошая, мудрая, но она, наверное, не знала кто такой Окуджава, потому что его никто тогда не знал — поставила мне пятерку и написала: «Разделяю твое мнение, хотя совершенно с ним не согласна», — рассказала Ирина Вадимовна перед тем, как исполнить песню из фильма «Эта женщина в окне» этих же авторов.

«Я думала: «Это же какой-то позор!»

От съемок в одном из самых популярных у кинозрителей фильмов Муравьева долго отказывалась.

— Я думала — что там интересного? В конструкторском бюро женщина безумно хочет выйти замуж, вслух об этом говорит, Боже, стыд-позор какой-то. И все время это: «Я самая обаятельная и привлекательная, как я хочу, чтоб на меня обратили внимание». Наверное, потому, что я уже была замужем, и у меня уже было двое детей, у меня такой проблемы не было. Но режиссер и автор сценария так долго настаивали, других ролей не было, и я согласилась. Потом глянула на озвучивании — стыд-позор. Я не смотрела этот фильм. Когда мне говорили: «Ой, самая обаятельная и привлекательная!», я чувствовала, что у меня как жар какой-то в лице — я краснела от неловкости. Шли годы. Где-то я снималась в каком-то фильме, было свободное время, я сидела в гостинице, и смотрю — по телевизору «Самая обаятельная и привлекательная». Думаю, дай-ка, посмотрю все-таки. Закрыла дверь, чтобы не подумали — вот ненормальная, сама себя смотрит. И мне так понравился фильм! Мне кажется, он совершенно не плохой и не глупый, и очень остроумный, с каким-то своим ироничным отношением ко всему происходящему. Вы же согласны? — обратилась артистка к зрителям.

И снова ответом были овации. Кстати, фильм «Самая обаятельная и привлекательная» стал самым кассовым фильмом 1985 года: его посмотрели в кинотеатрах почти 45 миллионов человек.

«В «Карнавале» петь не дали, но это правильно»

В завершение вечера Ирина Муравьева рассказала о встрече и работе с еще одним режиссером — Татьяной Лиозновой.

— Я снялась у нее в двух фильмах. Первый — «Мы, нижеподписавшиеся». В конце съемок она сказала, что у нее есть такой прекрасный сценарий, она давно его держит на руках и со своими студентами репетирует, разыгрывает. Двухсерийный фильм, где я буду петь, танцевать, кататься на роликах… Ой, мне это очень понравилось! Я согласилась. И в это время в театре дают мне роль. Там тоже надо было петь и танцевать, и плюс остальной репертуар театральный. Татьяна Михайловна сказала: «Надо тебе, наверное, уйти из театра». Как уйти? Я с таким трудом вошла в него. Я сказала, что не уйду. Она говорила, что мне будет очень трудно, буду уставать и где-то сойду с дистанции. Я сказала: «Справлюсь». Но с дистанции сразу сошел директор картины, мол, даже связываться не буду, она обязательно подведет. И директором фильма потом был совершенно другой человек. Но я сдюжила эту совершенно невыносимую физическую нагрузку. Правда, петь не дали, но это правильно. Там ведь песни такие — и «Позвони мне, позвони», правда я потом ее пела, и «Спасибо, жизнь». Но заметьте, я очень хорошо открывала рот, ведь мало кто тогда знал, что это не я пою, — рассказала Ирина Вадимовна.

Когда она предложила гостям творческой встречи посмотреть отрывок из «Карнавала», одна из зрительниц прошептала соседке: «Я его, наверное, раз восемнадцать смотрела».

Провожали Ирину Муравьеву амурчане цветами, подарками и несмолкаемыми аплодисментами.

— Думаю, все со мной согласятся, что это просто огромное счастье — видеть вас сегодня вживую! Спасибо вам за ваше творчество! — не сдерживая эмоций, поблагодарила любимую артистку поклонница.

Фото, видео: АСН24